В Саткинском муниципальном районе 85 тысяч человек. В малом и среднем бизнесе из них заняты 11 тысяч. Кому-то может показаться, что это немного. Но год вспять было вдвое меньше. Вообще-то Сатка — моногород. На горнодобывающем комбинате «Магнезит», какой раньше всех кормил, теперь работают только 9 тысяч человек. В союзе малых предпринимателей «ОПОРА России», кто изучал работу муниципалитетов страны, сочли, что Сатка уникальна. просто такого больше ни один человек нигде не делает.
Замглавы Саткинского муниципального района по экономике и стратегическому развитию Ирина Акбашева развлекает очередных гостей из столицы рассказами про свою комсомольскую юность.
— Не хочу хвастаться, — говорит она, — Но мы первые в Челябинской области построили молодежный жилищный комплекс! то есть я ездила в Москву, добилась. после на сходняке в Челябинске по молодежному строительству мужики бородатые выступали-выступали, выступали-выступали, как же им запустить в своих городах строительство молодежных жилищных комплексов… Я устала, встала, говорю: «Мужики, около меня уже цоколь построен. Поедемте наконец, посмотрите, как это делается».
[/hide]Двое мужчин-бизнесменов из «ОПОРЫ России» смеются.
— Тэтчер не необдуманно сказала, — улыбается Ирина, — хочешь поговорить о деле — поговори с мужчиной. А хочешь получить результат, поговори с женщиной.
Мужчины стихают.
Ирина Акбашева и сейчас, как комсомолка, только возраст другой. физиономия бес косметики, короткая стрижка, придирчивый грязный пиджак. На воротнике пиджака брошка-бабочка.
Министры веселы
Невиданный высота Сатки начался с того, что Акбашева находилась в Москве под дверями Минрегиона.
— как теперь помню, — говорит, — 2009 год, 29 июля, сутки рождения моей мамы, которая испокон веков умерла. Стоим. насупротив здание кукол, внутрь не пускают — суровый режим. Мы просим встречи в Андреем Нещадиным: мы посмотрели — он в СМИ уверял, что федералы будут пособничать моногородам. Просим под дверьми: приехали из деревни, зa тысячу триста километров — примите Христа ради! В общем, нас пожалели, он нас принял. Мы показали выше- смета стратегического развития Сатки, как мы планируем подниматься, объяснили, что безгранично нужна поддержка. Он говорит: нет, здесь все да непредметно, приходится доработать.
Когда Акбашева поехала в Москву, саткинские коллеги что есть мочи смеялись.
— Нещадин пригласил нас на конференцию по моногородам. И мы смотрелись лучше всех! И меня, замглавы муниципалитета, включили в федеральную группу по разработке форм поддержки моногородов! — около Ирины Акбашевой искрятся глубоко посаженные темные глаза. С этого времени она стала зачастую витать в Москву. А денег Сатке все не давали.
— должен было дорабатывать документы и сызнова ехать в столицу, защищать. зa спиной шептались, что я в Москву езжу забавляться на бюджетные средства. А в Москве… В передовой раз мы, рабочая группа, сели: губернаторы, министры и я, замглавы муниципального образования. Начали, конечно, с меня. Полтора часа меня зa выше- намерение в хвост и в гриву… ну, тридцать человек, вся рабочая группа. после сказали: ошибки около всех одинаковые, да что идите, исправляйте. Не будут же губернаторов распекать. выше- намерение предполагает воспитывать туризм. Все бесконечно смеялись: ха-ха-ха, на Южном Урале — туризм. Ржачка была, все лежали! Из столицы в Сатку приезжаю, а мои с порога спрашивают: Кагда монета Я одинаковый думаю — а Кагда деньги?
Так продолжалось год.
— Туризм в Челябинской области наверняка и немедленно всех смешит? — спрашиваю я.
— начинать что туризм… около нас рекреационные возможности: горы, реки, нетронутая тайга… И я В любое время говорю: а около вас вкушать альтернативы?
По итогам работы федеральной группы по моногородам из бюджетов всех уровней Сатке выделили на развитие бизнеса 550 миллионов рублей.
Предприниматели мечтательны
Но в Сатке на этом не успокоились. Выделенные имущество не раздали, как сделали бы в любом другом муниципалитете, предпринимателям в виде грантов, а создали из части денег фонд микрозаймов. Небольшие дешевые кредиты стали делить добросовестным бизнесменам. На вырученные от микрозаймов финансы построили фокус развития предпринимательства, бизнес-инкубатор.
Придумали новый, какого нигде нет, тактика его работы: юным предпринимателям здесь дают «попробовать бизнес» — совсем немного позаниматься туризмом, организацией досуга детей либо чем они там собирались заниматься, бес финансовых рисков, что бы учить азам и проверить свои силы.
Идет третий год, а деньги, выбитые Акбашевой, не заканчиваются: предприниматели возвращают микрозаймы, и дозволено осчастливливать новых — взращивание малого бизнеса продолжается.
Меланхоличное образина Фаины способный на бледную лилию, какие продаются в ее цветочном магазине. А черная юбка-карандаш — на стебелек. Только, в разница от цветов, Фаина кажется некоторый недополитой.
Ирина Акбашева рассказывает им, как собирается с поддержкой малого бизнеса возродить сельские школы и летать деревню. Она предлагает сельским школам вскрыть кооперативы, что бы и зарабатывать, и выучить детей принуждать сельскохозяйственный бизнес.
— Сейчас. Вот! — торжественно произносит она. И открывает деревянный люк в подпол. сей подвал в доме 1903 возраст постройки она купила, что бы выращивать на продажу цветы и грибы.
— О-о-о… — вздыхает начальник Центра развития предпринимательства Валентина Муравей. На исправление этого подвала Фаина просит микрозайм.
— Не, тогда около меня нормально!
Из обсыпавшихся земляных стен торчат трубы с разодранной изоляцией.
— Вот здесь будит инкубатор, — круглые глаза предпринимательницы мечтательно смотрят куда-то в одинаковый мир. — земля требуется стерилизовать, термообработку провести, в воде — 60–70 градусов. И вкушать такая грибница, мицелия, она мешается с этим грунтом в мешки…
— Ты на ее вдохновенное мордочка посмотри, — шепчет директору краеугольный знаток Центра Ирина Мысова.
Дружный комсомольский смех.
— Ой, я вообще!!! — Фаина не возражает. — Я вся в энтузиазме! Я уже, где земля брать, договорилась. о сбыте грибов прежде договорилась.
— Фаина Иванна, начинать это же… — начинает директор.
— Это кремлевская мечта, — улыбается специалист.
— Столько сил надо! как она это сделает?
— бес сомнения, сделает. Ленин одинаковый сделал!
Садимся в служебную «Волгу» Акбашевой.
— недавно Фаина воодушевлена и грустна одновременно, — говорю я.
— Она прежний банковский работник, — объясняет специалист. — финансы думать умеет, отсюда и грусть. А восторг — это потому что она энтузиаст по натуре.
Фаина была начальником кредитного отдела в Сбербанке. Хорошая зарплата, спокойная жизнь. Но не мало годов вспять она уволилась, потому что В любое время мечтала о своем цветочном магазине. Говорит, что незапамятных времен прогорела бы бес микрокредитов.
Чиновники в панике
В зале совещаний звенит писклявое:
— Нет!
Высокий гик чиновницы из комитета образования дрожит:
— около нас все нет таких людей! около нас детей в школах нет! В одной десятого класса не будет, в новый — девятого. начинать это же нереально!
[/hide]
Остальные напряженно молчат. Это — рабочая разряд по развитию сельского хозяйства и чиновники от образования. Ирина Акбашева рассказывает им, как собирается с поддержкой малого бизнеса возродить сельские школы и летать деревню. Она предлагает сельским школам вскрыть кооперативы, что бы и зарабатывать, и выучить детей принуждать сельскохозяйственный бизнес. Например, выращивать цветы в теплицах или же разделять страусов, а продукцию продавать.
— Какое там в сельской школе может лежать малое предприятие! — вступает небольшой голос, тожественный из комитета образования.
— около нас труды — страда по дереву, по металлу! По программе! — ведет свою партию высокий.
— как положено! — вторит низкий.
— Мы дадим старт предприятию, — успокаивает комната Акбашева, — выдадим микрокредит, продумаем формы поддержки. надо только, что бы этим занимался деятельный человек.
— преподаватель по определению не может таиться предприимчивым! — звенит идеальный голос.
— да зa ними же нуждаться ухаживать, зa этими страусами!!! — выводит низкий.
Акбашева начинает жаловаться к совести:
— не мешает же понимать: если, как вы нам рассказали, детей в школе нет, ныне закроются вдвоем класса, завтра три, то послезавтра там весь нисколько не будет. Мы проанализировали баланс трудовых ресурсов. 3600 лицо указывают, что около них самозанятость в подсобных хозяйствах. Тот ребенок, кто в этой семье вырос, — вот что он будит кропать Наверное, надлежит показать, какая около него может лежать жизнь.
Акбашева рассказывает, что, если школьные кооперативы получатся, минсельхоз Челябинской области даст на них Сатке денег. Но что бы сверху помогли, говорит, нуждаться показать, что тогда сами начали вещь делать.
В зале пауза.
Потом великорослый голос:
— Это же нереально!
Низкий:
— так который пойдет? который туда пойдет?!
Начальство в борьбе
На столе Ирины Акбашевой яблоко из полосатого камня, твердое, и камушек с надписью «Магнезит», кроткий — имитация из поролона.
— Поселок Пороги остался бес света, — говорит она по телефону чиновнику из аппарата полпреда президента по Уральскому федеральному округу. — Приняли решение, что рентабельнее только из Башкирии рвать электросеть. Это шесть километров. Нам сейчас эта электроэнергия нужна для турбизнеса — около нас там отверстие прорублена под горнолыжный курорт.
В трубке вещь возражают.
— Да. Нет. просто поставить дизель — это не решит проблему. Дизеля хватит, только что бы дать аристократия в дома. Но развития этой территории на дизеле не получится.
В трубке продолжают возражать.
— А почему нет? Это в любом случае развитие. Почему? Это ведь обязательство и региона бок о бок с местной властью — подготовить инфраструктуру, правда?
Ты знаешь, в чем вопрос других городов? В том, что около них Акбашевой нет, и они воруют. А здесь Акбашева есть, и люди, которые с ней, не воруют. около нее — как говорить — своя мораль.
Кладет трубку.
— около нас в Порогах не осталось ни одного свободного дома, ни одного участка, — это уже мне. — около нас там рассматривают мочь построить горнолыжный курорт. Предприниматели все расхватали и ждут развития туристического направления. А около нас там… света нет.
Пауза.
— Туда построили дорогу. Она идет-идет, а зa восемь километров до поселка обрывается. Ну, не знаю, они шли, шли… и пирожок нашли. А после уже технику не стали неслиянно мучить за восьми километров.
Пауза.
Чтобы поддержать голубую мечту о горнолыжном курорте, не мешает влачить в Пороги ЛЭП. Но на это нужны касса из областного бюджета. А успевать около них финансирования немедленно сложно, около них сейчас, говорят, с деньгами крайне тяжело. В прошлом году Путин приезжал в шахтерский поселок Роза, кто начал проваливаться в карьер, и приказал построить шахтерам хорошие дома — а на это из областного бюджета денег многое множество надо.
Союзники благодарны
Управляющий самой крупной турбазой в Саткинском районе Дима Лаишевцев сидит в своем уютном ресторане около горящего камина и пьет имбирный чай.
— Ты что имеешь в виду, — переспрашивает он меня. — Хочу ли я демократию, бесплатный торжище Это что бы около всех были равные условия?
У Максима упрямый воззрение голубых глаз.
— начинать да, — говорю.
— А оно бывает?.. Что ты имеешь в виду? Демократия, свобода… Ну, ты сама посуди, где ты такое видела? И в бизнесе тем более такого продолжаться не может. около кого-то духовенство атаман — это равные условия?
Делает глоток, сдвигает брови.
— Нет, ты мне однако скажи: начинать как она может оставаться — демократия в бизнесе?! Общих условий нет. То теснить они есть, Но их ни один человек не соблюдает. Потому что ни одна душа по правилам не играет. Везде. А около нас — около нас по правилам играют. по-этому ты и приехала заносить про выше- район. Ты знаешь, в чем задача других городов? В том, что около них Акбашевой нет, и они воруют. А здесь Акбашева есть, и люди, которые с ней, не воруют. около нее — как говорить — своя мораль. тогда так: району бес нас будит хуже. И нам бес района никак. Он бизнесу оказывает официально поддержку. Понимаешь? Вот она — связка. Вот они — общие условия.
— А что будет, если Акбашева уйдет?
— И на ее поле придет кто-нибудь как повсеместно в этом случае тогда будит как везде.
Пионеры в форме
[/hide]
— Я росла в достатке и в махина любви, Но знала, что хочу. — Замглавы муниципалитета, как всегда, зa рабочим столом. — Мама была около меня такая львица! Понимаю, опосля войны ей хотелось достойного, красивого. по-этому около нее была портниха, около нее были журналы мод — с трудом доставались. И я, значит. Которой нужна была вид одежды как около всех, — она вспоминает себя в детстве, и получается какая-то женщина Надя из «Утомленных солнцем». — духовенство около меня был директором техникума федерального значения, ежеквартально ездил в Москву на совещания, привозил хорошие вещи. Но что бы я их надела, Кагда все мои пионеры в форме?! Мама была женщина горячая, 1 раз, помню, побила меня красными туфлями, потому что я их мерить не стала.
Улыбка. покамест еда и посетители не заходят, перебирает бумаги на своем столе.
— Родители рассказывали: опосля войны духовенство болел — фронтовые раны. Денег очень не было. А мне что было? возраст два-три. И мама рассказывала: «Ты просишься в “Детский мир”. Заходим. Ты идешь молча, рассматриваешь игрушки. Посмотришь-посмотришь и говоришь: все, мол, пойдем. около меня плач наворачиваются — я тебе подкупать не могу, а ты ничто и не просишь». А я посмотрела — и хватит. Ну, значит, понимала: нет денег на игрушки. Такая вот я сформировалась.
Эксперты в задумчивости
— Николай Николаевич, какие около нас есть… недра? — Акбашева в очередных поисках путей экономического спасения Сатки.
— Неразработанными остались только месторождения, которые невыгодны… — отбивается геолог Николай Николаевич. — питаться титан, Но рентабельных технологий для его переработки около нас нет…
— начинать а что около нас по доломитам?
— если только на щебень использовать.
— А на щебень же дозволено наши отвалы? И копать не надо?
— Те отвалы, которые пригодны, принадлежат предприятиям. А те, что свободные, для использования не годятся.
— А вот сланцы?
— А сланцы… кому они нужны?
— А какие около нас глины в районе Межевого?
— Кирпичные, в общем-то.
— Давайте здание поставим кирпичный! — загорается улыбкой начальник Центра развития предпринимательства Валентина Муравей.
— По средствам мы можем только свечной, — Акбашева скептична.
— Свечной? — Муравей обдумывает идею. — если только на погребение бизнеса.
Бодрый смех, как в советском кино. Ископаемыми, которые мог бы упражнять туземный некрупный бизнес, Сатка небогата. да же не богата она и лесом: он место заповедный. И интеллектуальным потенциалом: тогда давно жили одни горняки.
Наверху осведомлены
— А ведь нет, нуль на нас не упало! — гик около Ирины Акбашевой торжествующий: в новостях сказали, словно челябинский метеорит упал в Сатке. — Вот Челябинск страшно пострадал. А что метеорит в Сатке, это Медведев сказал! Знаете почему? Потому что он уже выучил термин «Сатка»!
Ирина смеется.
— Мы понимаем, что нам не построить коммунизм в враздробь взятой деревне. Но многое дозволено исполнять усилиями страны или, например, региона… Вот если…
Не то что бы в Сатке верили, что регион спасет от вымирания мелкий бизнес. Технология другая: привлечь почтение — получить надежда выжить.
По-видимому, чиновники от образования идеей кооперативов да и не вдохновились. Акбашева едет в школу поселка малюсенький Бердяуш сама. В коридоре ее встречает напитки завуч с круглыми глазами в круглых очках.
— комната около нас есть! — говорит завуч. — Раньше мы даже продукцию свою изготавливали и продавали. Мы уже совсем немного поговорили, кому интересно было бы кооперативом заняться… Давайте я приглашу учителей, давайте обсудим!
Ощущение такое, что завуч тожественный в комсомоле.
— Вообще-то около нас визит ознакомительный… — немного удивляется Акбашева. — как я понимаю, аллергии мнение не вызвала?
Почему? Мы только за!
[hide]источник[/hide]
